Сергей Матвеев, вице-президент по науке и инновациям Федерации интеллектуальной собственности, автор данного отклика на статью Валерии Аршиновой «Формирование цифрового права» (см.: «АГ». 2018. № 12 (269)) считает, что технологии порождают новые возможности для развития конкурентного рынка профессиональных услуг, но не влияют на возникновение новых прав и отношений. По его мнению, сегодня мы имеем дело лишь с новыми способами фиксации возникших прав, обязательств, поэтому детальное регулирование сделок, оборота прав в цифровой среде – заведомо проигрышная позиция для экономики страны.

Технологии распределенных реестров и «умных» контрактов не так уж новы. Просто сейчас хорошее время для их масштабного использования. С одной стороны, есть необходимые технические возможности – скоростные каналы связи, значительные вычислительные мощности. С другой – появились потребности именно в таких инструментах: существенно возросла сложность хозяйственных отношений, усложнились условия сделок. Для достижения конечного результата требуется взаимодействие множества физических и юридических лиц. Все это приводит к удорожанию и высоким транзакционным издержкам при ведении бизнеса – так что спрос на технологии будет только расти.

Но доступность технологий вовсе не означает, что они обязательно должны найти применение во всех сферах. В некоторых областях это неоправданно, особенно там, где речь идет о государственных системах. Если государство делегирует те или иные функции участникам рынка, сетевым сообществам, распределенные реестры – ровно то, что нужно для синхронного и доверительного взаимодействия их друг с другом и государством. Если децентрализации функций не предполагается, переход на блокчейн – лишь неоправданная трата средств налогоплательщиков. Хорошим полигоном для технологического обновления сегодня становится сфера интеллектуальной собственности – в планах, утвержденных Правительством России, предусмотрена передача патентной экспертизы в определенном объеме научным и образовательным организациям. В этом случае распределенный реестр открывает возможность прямого взаимодействия заявителей с экспертами – дата и время направления заявки на экспертизу, т.е. приоритет может быть зафиксирован распределенным реестром.

В этом случае технологии порождают новые возможности для развития конкурентного рынка профессиональных услуг, а значит, сама услуга патентной экспертизы, патентного поиска станет более качественной, а сроки сократятся. Ну и конкуренция, безусловно, приведет к технологическому обновлению организаций, которые эти услуги оказывают. Уверен, что они будут активно применять для патентного поиска технологии искусственного интеллекта.

Так что децентрализация функций на уровне государства и использование платформенных решений, основанных на распределенном реестре, формирует спрос на целую цепочку технологий. В общем, к выбору области применения нужно относиться с умом, здесь мода и доступность не являются определяющими факторами.

Безусловно, развитие технологий не осталось без внимания законодателей. Но тут уместен вопрос – возникли ли в результате использования этих технологий новые права или отношения? Пока ответ на него отрицательный. Сегодня мы имеем дело лишь с новыми способами фиксации возникших прав, обязательств. Нужно ли все возможные формы, включая фиксацию в децентрализованной системе, вводить в кодифицированное законодательство? Не уверен.

Бывают контракты письменные, бывают устные. Сегодня добавились «умные», но они являются лишь продвинутой формой письменного договора. Никаких ограничений для такой формы сделок в законодательстве нет. Поэтому больший эффект для рынка даст не «рихтовка» законов, а повышение квалификации судей и экспертов. Очевидно, что в ближайшие годы при рассмотрении споров придется читать не только традиционные документы с традиционной подписью, заверенные традиционной печатью, но и программные коды.

И как любая техническая система, распределенные реестры лучше укладываются в логику не правового, а технического регулирования. Государство определяет технические требования к таким реестрам, исходя из сфер их применения, и каждый участник рынка может сам решить, пользоваться ему системой, отвечающей требованиям стандартов, и, соответственно, быстрее и проще защищать свои интересы в суде, или нет. А двигаться по пути детализации регулирования или ограничений в отношении сделок, оборота прав в цифровой среде – заведомо проигрышная позиция для экономики страны и в целом комфортности юрисдикции для ведения эффективной, «цифровой» хозяйственной деятельности.

Законопроект «о цифровых правах» в том виде, в котором его предложил профильный комитет Государственной Думы, логичнее было бы назвать «об особенностях оборота прав в цифровой форме». В той части, где вводится ряд определений, признаки децентрализованных информационных систем, говорится, что если права размещены в какой-то из систем, то они в ней и оборачиваются – проектируемые нормы вполне комфортны для отрасли. Они помогут взаимодействовать с судебной системой и не создают излишних ограничений. Нами совместно с Фондом «Сколково» предложен ряд поправок – в частности, сделать оговорки относительно оборота интеллектуальных прав, исключить жесткий запрет на оборот цифровых прав, не относящихся к правам участия и правам требования, расширить круг «пользователей» до физических лиц.

С учетом предложенных поправок инициатива в целом будет полезна многим индустриям – от исследователей и инженеров до музыкантов и аниматоров – в законопроекте вопросы фиксации права с помощью распределенного реестра определены напрямую. Однако еще раз подчеркну, что сегодня каких-либо препятствий для оборота прав в цифровой форме нет.