Базовые принципы работы института интеллектуальной собственности складывались не одну сотню лет, начиная с защиты авторов пьес от плагиата до привилегий изобретателям и законов, которые стали прообразом копирайта и патентов. Интеллектуальные права были призваны обеспечить баланс интересов предпринимателей, авторов и общества. Однако с переходом экономики к цифровому формату поменялись методы производства товаров и цепочки добавленной стоимости. Благодаря интернету возникли новые типы авторов и создаваемых ими произведений, сложились принципиально иные рынки и методы потребления контента. Правовые нормы, действовавшие сотни лет, перестали отвечать вызовам времени.
В России эти «симптомы» также ощущаются, хотя традиции и деловые обычаи управления нематериальными активами у нас пока не успели сложиться. Блогеры, дизайнеры, маркетологи, стартаперы, разработчики программного обеспечения и другие представители творческих, технологических и инновационных профессий напрямую работают с IP, часто сами того не осознавая. Комплекс интеллектуальных прав, заключенный в весьма громоздкой 4-й части ГК РФ, в сознании большинства людей никак не ассоциируется с удобным инструментом защиты своих интересов. Однако пользоваться им необходимо каждому, считает преподаватель Digital IP, президент Федерации интеллектуальной собственности, к. т. н. Сергей Матвеев.
«Набор интеллектуальных прав, как и принципов их возникновения, небольшой, а вот количество охраноспособных объектов растет постоянно. Отсюда возникает путаница: все эти многообразные результаты творческой деятельности могут использовать самые разные режимы и комбинации правовой охраны. Когда в 2008 году вступила в силу 4-я часть ГК, Россия еще не успела привыкнуть к новым реалиям: у авторов появились имущественные права, возник новый тип рыночных отношений и сделок. В советское время «частной» интеллектуальной собственности, как и частной собственности в целом, в полноценном виде не было. Сам институт частной собственности, уважение к ней, практики распоряжения ею складываются поколениями. Поэтому сейчас сложилась такая ситуация, когда закон есть, а деловых обычаев нет. И растерянные люди не знают, как этим всем пользоваться», – посетовал Матвеев.
Главным «виновником» получившейся неразберихи в мире интеллектуальной собственности можно назвать глобализацию и цифровизацию производственных цепочек. Современные технологии, ускорившие многие бизнес-процессы и снизившие логистические затраты, позволили распределить производство по странам с учетом максимальной выгоды и удобства.
По словам Матвеева, «автор превратился в «социоавтора». Он больше не одиночка, а работает в коллаборации с другими изобретателями, авторами, производственниками. Итоговый продукт, который имеет ценность для общества и цену для потребителя, создается большим количеством людей, а теперь еще и искусственным интеллектом».
Взять, к примеру, такой популярный гаджет, как мобильный телефон. В его создании с нуля задействовано как минимум 200 поставщиков, занимающихся добычей редкоземельных металлов, созданием материалов и отдельных компонентов устройства, сборкой готового продукта и его доставкой. На всех этих стадиях требуется масштабный обмен технологиями и знаниями – интеллектуальной собственностью. Таким образом, оборот прав в форме патентов на технические решения, полезных моделей, товарных знаков и ноу-хау занял важное место в глобальной экономике.
В свою очередь, вовлечение все большего объема нематериальных активов в рыночные отношения привело к усложнению системы их регулирования. Масштабная цифровизация социальных и экономических процессов только усугубила ситуацию. В интернете появилась возможность моментально копировать, распространять и применять на практике самый разный контент – от изображений и музыки до программного кода, дизайнерских решений и чертежей изобретений. Проблема незаконного использования интеллектуальной собственности существует на всех уровнях – от бытового (торренты, стриминг на пиратских ресурсах) до глобального. Онлайн-пиратство приносит колоссальные убытки медиаиндустриям – только в 2019 году ущерб, нанесенный официальным видеодистрибьютерам, составил $9,1 миллиарда. И если государства и крупные игроки рынка могут найти рычаги давления и защитить свои права, то рядовому автору такое редко бывает по силам.
«То, что мы сейчас наблюдаем, я бы назвал словом «праворазрыв». Взять и воспроизвести объект легко, а заключить договор на передачу прав на его использование очень сложно. Число авторов и потребителей их творений растет, творческая и промышленная сфера перемешались. Определить, от чего зависит ценность продукта и, соответственно, его прибавочная стоимость, тоже не всегда представляется возможным. Люди, создающие и потребляющие контент, не умеют применять закон. Для этого они вынуждены идти к юристам, которых не хватает для того, чтобы обслужить эту постоянно растущую «массу» охраняемых результатов. Получается, что оборот объектов происходит, а оборот прав на их легальное использование – нет», – говорит Матвеев.
Кажется, что дальше будет только сложнее и запутаннее. Но это неверно: чем больше спрос на простые и понятные механизмы правооборота и защиты интеллектуальной собственности, тем больше будет появляться цифровых инструментов для решения этих задач. Узнать подробнее о способах защиты результатов творческого труда, а также научиться грамотно управлять ИС и монетизировать нематериальные активы можно на курсах повышения квалификации Научно-образовательного центра интеллектуальной собственности и цифровой экономики Digital IP «Интеллектуальная собственность и цифровая экономика», которые проходят на регулярной основе.